Надежда Тэффи (Лохвицкая) — одна из самых остроумных и лиричных писательниц Серебряного века — была страстной кошатницей. Её любовь к кошкам пронизывала не только повседневную жизнь, но и творчество, становясь частью философии, критерием оценки людей и даже источником вдохновения. 

 

"Человек, не любящий кошек, подозрителен" 

Тэффи считала кошек мерилом человеческой души. В её глазах отношение к этим животным раскрывало истинную суть личности: 

«Люди для меня делятся на тех, кто любит кошек, и кто их не любит. Человек, не любящий кошек, никогда не станет моим другом. И наоборот, если он кошек любит, я ему много за это прощаю». 

Даже к близким, таким как Вера Бунина (жена Ивана Бунина), Тэффи испытывала холодность из-за их неприязни к кошкам. Для неё это было непреодолимой «стеной» в отношениях. 

 

Пять кошек в императорском дворце 

Эксцентричность Тэффи проявлялась и в её отношении к питомцам. В 1913 году, когда писательницу пригласили на торжество в честь 300-летия дома Романовых, она явилась в сопровождении пяти кошек — вероятно, чтобы скрасить одиночество в чопорной обстановке. Этот поступок стал легендарным: Николай II, обожавший её творчество, снисходительно отнёсся к выходке. 

 

"Кошка господина Фуртенау": философия одиночества 

Один из самых пронзительных рассказов Тэффи — «Кошка господина Фуртенау» — посвящён связи человека и кошки. Старик Фуртенау, живущий в бедности, находит утешение в общении с котом Питти. Их диалоги («Питти! Хочешь молочка? — Мау!») раздражают соседей, но для героя кот — единственное живое существо, дающее ему тепло: 

«Никого у него, кроме этой кошки, в целом свете нет. <…> Вот так любят они друг друга, и любовь их хранит». 

Эта история — метафора спасительной роли кошек для одиноких людей. Даже в эмиграции, бедствуя в Париже, Тэффи мечтала о кошке, но боялась завести её, так как не могла обеспечить достойный корм: 

«Кошка ужасная привередница — той дряни, которой я питаюсь, я ей давать не посмела бы». 

 

"Тигрокот и Белолапка": кошачий эпос 

Тэффи создала целый «кошачий эпос», где главными героями были вымышленные Тигрокот и Белолапка — своеобразные «Тристан и Изольда» или «Ромео и Джульетта» кошачьего мира. 

 

«Белолапка-серокошка 

Раз уселась на окошко, 

А по улице идёт 

Очень важный тигрокот…»  

Эти персонажи «навещали» Тэффи во время болезней, «развлекая и утешая» её. Писательница шутила, что кошки сочиняли к её стихам новые строфы — «гораздо лучше, чем все наши поэты». 

 

Кошки как alter ego 

Современники часто сравнивали саму Тэффи с кошкой. Критик Николай Брешко-Брешковский описывал её: 

«Умные серые кошачьи глаза смотрят не мигая в пламя камина…». 

Она и внешне напоминала кошку: носила меховые халаты, любила уют, а её песни под гитару («Грызутся злые кошки у злых людей в сердцах…») дополняли образ. 

 

Заключение: "Кто это? Это — кот" 

 

В конце жизни Тэффи написала стихотворение-гимн котам: 

«Кто всех философов умней, 

Красивей всех Венер? 

Кто шубу носит круглый год 

И упоительно поёт? 

Кто это? Это — кот». 

Для Тэффи кошки были символом независимости, утешения и творчества. Они спасали от одиночества, вдохновляли на стихи и даже становились критерием человечности. Как писала она сама: 

«Любовь к кошкам проходит через всю мою жизнь, и меня радует, что с их стороны пользуюсь я взаимностью».